Колумбы иных миров [HL] - Юлия Федотова

Но Судьба неожиданно повернулась к ней задом. На радостях сильфида забыла вовремя призвать своего Фронтона. Как известно, если грифон не видит хозяина долее трех дней, он обретает свободу, улетает по своим грифоньим делам и больше не возвращается. За последние годы Энка таким образом потеряла уже троих. Но если с Тимпаном и Ампиром она рассталась по несчастливому стечению обстоятельств, то теперь ей следовало винить исключительно себя. Но как раз этого сотник Энкалетте делать и не умела. Поэтому она быстро нашла других виноватых. Хельги и Меридит. Почему они ей не напомнили?! Друзья называется!

Она спешила домой — высказать им все, что о них думает. И надо же было такому случиться — споткнулась о низкий порожек между старым зданием и современной пристройкой кафедры прикладной и теоретической магии. Мало того что едва не пропахала носом, так еще и подметка оторвалась. Сапог оскалился, будто пасть маленького чудовища. Воистину, беда не приходит одна.

Выругавшись, девица присела, чтобы подвязать покалеченную обувь веревочкой, да так и замерла на месте. Она услышала… голоса! В первый миг сильфиде подумалось — уж не спятила ли она? Коридор был совершенно пуст, а звуки раздавались будто откуда-то сверху. Но секунду спустя Энка поняла, что с ней сыграла шутку здешняя акустика. На самом деле голоса доносились из-за дверей лаборатории профессора Перегрина. Громкие, взволнованные…

Один принадлежал самому профессору, второй был незнакомым.

— А я вам говорю, не мог он самопроизвольно исчезнуть! — сердился мэтр Перегрин. — Я хранил его в золотом футляре! Он похищен! Грубо, механически похищен!

— Разве есть следы взлома? — уточнил некто.

— Нет. Замок цел, окна целы, знаки магической защиты не нарушены…

— Вот видите!

Голос профессора стал еще более раздраженным.

— Ничего я не вижу! Вы же не считаете, будто в помещение можно проникнуть только через дверь или окно? В Староземье водится множество существ, способных проходить сквозь стены! Я уж не говорю о квалифицированных магах!

— Тогда почему вы не позаботились о безопасности стен?

— Да будет вам известно, почтеннейший, за истекшие семьсот веков существования нашего университета в нем была зафиксирована одна-единственная кража! В пять тысяч семьсот двадцать восьмом году домовый гоблин проректора Синелиуса уволок из кубовой все веники, желая досадить поломойке Люцинде, с которой был в ссоре! — Теперь голос профессора исходил ядом. — Доселе у нас не возникало нужды в специальной защите!

— Но на дверях, по вашим словам, защита стояла?

— Стояла. Чтобы студенты во время опытов не вваливались. Они, знаете ли, не всегда приучены стучаться, а я иногда забываю запереть замок! Возраст, знаете ли!

Тут незнакомец сказал что-то еще — Энка не расслышала. Видно, собеседники удалились в глубь помещения. Спасибо, Перегрин почти кричал, иначе она так и не узнала бы, в чем дело.

— Да я же вас не собственный кошель прошу разыскать! Похищен Черный камень Ло! Вы понимаете, какие последствия могут иметь место?!

И все. С этого момента собеседники перешли на шепот. Как ни напрягала слух сильфида, как ни прижимала ухо к замочной скважине, больше ничего не услышала.

Почему эта новость так ее взволновала, Энка и сама не смогла бы ответить. Ярость угасла, неприятность с Фронтоном отошла на задний план. И домой она прибежала совсем с другой новостью. Обмолвилась только: «Опять я без крыльев осталась» — а потом они до самого вечера (пока не появилась иная тема), обсуждали, гадали — кто спер, зачем и какие такие последствия могут иметь место?

ИЗ ДНЕВНИКА ХЕЛЬГИ ИНГРЕМА, ПОДМЕННОГО СЫНА ЯРЛА ГАЛЬФДАНА ЗЛОГО

26 марта, вторник

Только не подумайте, почтенные читатели (случись таковым иметь место), что это я сам. Мне бы такое и в голову не пришло по доброй воле!

Несчастье приключилось из-за серых эттелийских жаб. Я забыл записать, в котором часу они принялись пробуждаться от спячки, потому что у Ильзы был день рождения. Утром меня вызвал профессор Донаван и сказал нечто ужасное.

Он заявил, что для естествоиспытателя я недостаточно собран и организован. Поэтому он, Донаван, настаивает, чтобы я завел дневник и ежедневно заносил туда свои наблюдения, размышления и переживания, а он станет проверять записи по пятницам. Якобы это меня дисциплинирует.

Как мог, пытался я облегчить собственную участь, уговаривал разрешить вести записи хотя бы через день. Профессор был неумолим и дал мне единственный выходной, в понедельник (в этот день я навожу порядок в виварии и возвращаюсь домой поздним вечером).

Вот так и пришлось мне идти в лавку, покупать амбарную книгу, над которой сейчас и тружусь. И чувствую себя несчастным как никогда — таково мое первое переживание. Кстати, Меридит мое новое занятие тоже не одобряет. Мол, оно приличествует кисейной барышне, а не воину. А Энка та и вовсе издевается, говорит: «Ты бы еще альбомчик для стихов завел!» Оказывается, в Сильфхейме есть такая мода — юные девы заводят альбомы и пишут в них друг дружке коротенькие стишки, преимущественно амурного содержания…

Пока мы разговаривали о нравах и традициях Сильфхейма, Ильза куда-то исчезла. Но скоро вернулась. С альбомчиком! Ей так понравилась идея, что не поленилась сбегать в лавку. И где она только откопала эту страсть?! Я тоже хожу в лавку старика Супхубора, но ничего подобного там даже не видел: малиновый, ворсистый, с умопомрачительной медной розой на обложке! Я, понятно, очень люблю Ильзу, но вкусы ее иногда ставят меня в тупик!

А потом она потребовала, чтобы мы немедленно написали ей по стиху. Энка первая взялась за дело, нацарапала какую-то галиматью вроде «любить тебя есть цель моя, забыть тебя не в силах я, люби меня, как я тебя…», сказала, что это классика жанра. Меридит написала гекзаметр из современной кентаврийской поэзии (по-моему, назло, потому что Ильза не любит гекзаметры). Настала моя очередь. А я стихов вообще знаю немного, а тут как на грех все до единого вылетели из головы! Думал-думал, кое-как вспомнил один, из другого мира. Не знаю, отчего мне пришел в голову именно он? Наверное, из-за вчерашней неудачи с жабами. Перевел, как сумел, и написал:

Что это так красен рот у жабы?Не жевала ль эта жаба бетель?Пусть скорей приходит та, что хочетМоего отца женой стать милой!Мой отец ее приветно встретит,Рисом угостит и не ударит,Только мать моя глаза ей вырвет,Вырвет внутренности ей из брюха![1]

Очень красивый стих! Экспрессивный, образный и, в то же время, жизненный! У нас в Сехале тоже есть полигамные сообщества. Те же ванеды, например… Вот если бы только знать, что именно жевала эта жаба? По логике, это должен быть некий пигмент растительного или животного происхождения. Но растениями жабы не питаются, по крайней мере, наши, а насекомых, содержащих так много красящих веществ, я что-то не припомню. Возможно, это просто аллегория? Надо не забыть, при случае спросить у Макса. Что-то подсказывает мне, что он этого тоже не знает. Но может уточнить через свой технический артефакт, действующий на манер магического ока…